Мы одной крови

Получаю приглашение в друзья от незнакомого мужчины в одной из социальных сетей. Просматриваю его страничку и не нахожу ничего общего, смущает только местоположение – Красноярск. Для меня это далекий сибирский город, куда уехали жить четыре моих тетки (одна вернулась), то бишь, сейчас их там три – со своими семьями.

На второй день моих раздумий (друзья в социальной сети ни к чему не обязывают и здесь запросто даже человека, о котором слышал, записываешь в друзья) претендент на дружбу объявился, мол, знакомы ли вам эти красноярские фамилии. В ходе переписки мы выяснили, что мой ровесник с замечательной русской фамилией Астафьев – мой троюродный брат, и что в Красноярске не только мои тети и двоюродные братья и сестры, но и другие родственники. Приятно, находить новых родственников.

Есть только один момент, который меня смущает — мы мало что знаем о своей родословной. Сейчас, когда нет папы, не у кого спросить,  а что там к чему у моих предков. Единственное, что хорошо помню, его многочисленная родня (только у его родителей Дины и Михаила Пожиленковых 7 детей! Папа старший - на фото мы с красноярскими тетушками 3 года назад они были в гостях) поселилась и в Польше (как-то приезжали, с внедрением «рыночной экономики» его пшекающие двоюродные братья), и в Америке (где — неизвестно).

Мы как-то составляли с сыном родословное древо — в школе задали. Запутались уже в прапрабабушках. Да что говорить! Ныне мои здравствующие дед и бабушка не знают дату своего рождения — «где-то на Троицу».

Я вот до сих пор думаю, гордиться ли тем, что течет во мне дворянская кровь. Тем более, что не видела я настоящего маминого папу – потомственного дворянина, у которого растреляли в 37 году родителей. Для меня это все сказка из детства. Нет, он есть на фото, и мама на него очень похожа. Но история взаимоотношений моей красавицы-бабушки, родившейся в Тюменской губернии, военным вихрем занесенной в наши края, и молодого военного, обслуживающего самолеты (образование позволяло!) —очень сложная и запутанная. Послевоенная красивая любовь, а потом Георгий Хохлов вернулся к своей довоенной семье, в Москву… Дядькам по материнской линии, наверно,  давно за шестьдесят.

Раньше, когда не было не то что почты, но и  Интернета, когда люди неделями скакали до Москвы и Петербурга, почему-то все знали, что этот Иван сын Савелия, а Савелий — сын Фрола. Мы с трудом разбираемся в своих родственных связях и не знаем, радоваться ли новоявленным родственникам.

Я вот буду радоваться! Тем более меня пригласили на рыбалку в Красноярский край. Хочу в Сибирь! Добровольно! Хоть одним глазком. Стыдно сказать, даже до «загнивающего» Запада ближе.